Книга Джулия [1984] - Сандра Ньюман

смотрелась здесь только военная форма, такая же, как у Бутчера и Рейнольдса. Однако мужчины большей частью щеголяли в нарядах, какие у пролов приберегались для походов в танцзалы: необычные «костюмные» пиджаки и брюки на ремне — но скроенные по-иному, причудливые и не поношенные, в отличие от проловских, а свежие, с иголочки, почти сверхъестественной новизны. Немногие присутствующие женщины поражали броской роскошью. Все в ослепительно-ярких платьях, наподобие тех, какие встречались в гардеробе Гарриет Мелтон, но могли носиться разве что дома. Одну юбку украшал цветочный узор, и Джулия даже засмотрелась. У всех были роскошные волосы: очень длинные, они струились блестящими локонами и у некоторых ниспадали по всей спине. У многих девушек за ушком красовалась роза — красная, желтая или белая, но обязательно не полностью распустившаяся и удивительного размера. Розы иногда откреплялись и торчали под диковинными углами, тем не менее живые цветы придавали всем праздничный вид.

Джулия заключила, что это все, наверно, евразийцы, когда мимо прошла девушка в огненно-красном атласном платье, с такого же цвета губной помадой и в изящных красных туфельках. Она махнула какому-то мужчине и раздраженно сказала с безошибочно узнаваемыми партийными интонациями:

— Что вы себе думаете, мистер Фаулер?! Полковник, знаете ли, ждет уже полчаса!

Джулия старалась не отставать от Бутчера, который прокладывал путь сквозь толпу, но сейчас подняла на него вопросительный взгляд.

— Нам вот туда, еще немного вперед, — ответил Бутчер. — Пробьемся, будьте уверены.

— Ага, хорошо. Ну не прекрасно ли здесь?

Он с улыбкой замедлил шаг:

— Да. Чистенько.

— А какие у девушек розы — чудо!

— Из оранжерей Старшего Брата, — объяснил Бутчер. — Попросите Рейнольдса, он и вам такую раздобудет.

— А вы? — спросила Джулия, отважно посмотрев ему в глаза.

— Нет, увольте. Я человек серьезный.

Она рассмеялась и чуть не столкнулась с бегущей через зал девушкой, чей наряд составляло, как ни странно, одно только полотенце — белоснежное махровое полотенце невероятных размеров, которое закрывало ее от подмышек до колен. Девушка хихикала, едва переводя дыхание; ее преследовал улыбчивый солдат в мокрой насквозь форме: он двигался размашистой, пружинисто-петляющей походкой. Эти двое оставляли за собой головокружительный, просто с ног сбивающий шлейф цветочного запаха.

А появились они из элегантной, легкой конструкции, установленной в центре. Она походила на изящную кабинку из покрытого лаком дерева, украшенную миниатюрными плакетками с изображениями павлинов и — что уж совсем не укладывалось в голове — прелестных обнаженных девушек. Дверь оставалась открытой, и Джулия увидела золотистый отблеск. Она была потрясена: здесь, посреди многолюдного парадного зала, стояла одна из пресловутых золотых ванн.

У дальней стены, перед дверью с серебряными накладками, несли караул два солдата. Бутчер что-то сказал им, но Джулия не расслышала. Когда он пропускал ее в дверь, она со сдержанным душевным подъемом напоследок окинула взглядом главный зал, тщетно выискивая глазами тигренка. А потом улыбнулась и переступила через порог.

Она ожидала увидеть следующий парадный зал, но вместо этого они оказались в низком застекленном переходе, ведущем через лесопарк. Ветви плотно посаженных деревьев и кустарников дрожали под дождем, и создавалось впечатление, будто через бурлящую черноту проложен длинный тоннель. От тысяч ламп, умело встроенных в каркас потолка, шел мягкий свет. Тьма соседствовала с его сиянием, лампочки многократно отражались в стекле, и этот рой огней перемещался с каждым шагом. Джулия с Бутчером также отражались с обеих сторон, и отражения их отражений расплывчато уходили вдаль: получалось, что они шагали в сопровождении множества призрачных версий самих себя.

Здесь Джулия начала по-настоящему осознавать, что идет посмотреть на Старшего Брата. Не просто Хамфри Пиза, комическую фигуру, по поводу которой злорадствовал Рейнольдс, а Старшего Брата. Рядом с Бутчером из головы никак не шло повешение летчиков — как приговоренных заставляли срезать тела своих товарищей, чтобы можно было занять их место на виселице. Вернулась ненависть, ощущаемая более туманно, однако и более уверенно. Джулия вспомнила свои фантазии, в которых видела Старшего Брата повешенным, заколотым, разорванным на куски. Она имела право встретиться с ним лицом к лицу — что это означало? Допустим, ей разрешат его ударить; под взглядом Бутчера устыдится ли она это сделать? Нет, Бутчер понимал. Она могла вновь показать ему свои руки. Он бы дал ей сигарету, чтобы прижечь Старшего Брата, как однажды прижигали ее. Никто не поставит ей это в вину.

Крытый переход повернул. Здесь дежурил охранник, который затребовал документы Джулии. Метрах в пятистах от него, в самом конце перехода, стоял письменный стол, а по сторонам от него — пара военных. Одним из них была женщина в форме с аккуратной шерстяной юбкой. За ними находилась странная и чудесная вещь — винтовая лестница из чугунных ступеней, выкованных в виде цветочного орнамента. Выше, сквозь стеклянный потолок, виднелись смутные очертания башни.

Женщина-солдат вышла вперед. Она тщательнейшим образом обыскала Джулию, извиняясь, когда ощупывала ягодицы и пах. Затем Джулии предложили присесть и расписаться в нижеследующем: «Обязуюсь не делать каких-либо заметок или записей, не вести разговоров с какими-либо лицами или иным образом сообщать информацию касательно моей встречи с Хамфри Пизом, ранее известным как Старший Брат, под угрозой тюремного заключения или смертной казни».

Джулия, нахмурившись, с минуту изучала эту фразу, чтобы создать видимость серьезности. На самом деле содержание расписки для нее мало что значило. Всю свою жизнь она хранила тайны под угрозой смерти. Заставь ее в каждом подобном случае давать расписку, через нее каждую неделю проходили бы горы бумаг. Когда женщина-военнослужащая участливо посмотрела ей через плечо, Джулия кивнула, как будто приняв решение, и коснулась ручкой бумаги, но обнаружила, что само письмо как физическое действие для нее затруднительно. Указательный и средний пальцы на той руке, которой она писала, все еще не сгибались, и толку от них не было. Изображенная в качестве подписи закорючка смотрелась вполне приемлемо, а вот с расшифровкой своей фамилии печатными буквами она билась так долго, что военнослужащая любезно предложила сделать это за нее.

Наконец формальности были завершены, и ее пригласили наверх. Бутчер сказал: «Когда закончите, буду ждать здесь», и она почувствовала холодок паники оттого, что дальше пойдет одна. В его тоне слышалась тяжесть. Он знал, что скоро ей предстоит узнать… о пытках, не иначе. У нее в голове чередой замелькали образы: вот богоподобный молодой Старший Брат выскакивает из окопа; вот Старший Брат на телекране над ее подушкой: говорит спокойно, а она просыпается от ночного кошмара; вот Старший Брат из девических фантазий — ведет ее в спальню и страстно вжимает в белоснежную постель. Она вспомнила то